Леонтьев д а. Леонтьев дмитрий алексеевич - психологическая газета. Постановка проблемы качественных различий мотивации деятельности: К. Левин и А.Н. Леонтьев

Леонтьев Дмитрий Алексеевич
(1960)

Психология смысла

Леонтьев Дмитрий Алексеевич - российский психолог, доктор психологических наук, профессор. Представитель научной династии российских психологов: сын А. А. Леонтьева, внук А. Н. Леонтьева.

Переосмысление психологии личности, предлагаемое Д.А. Леонтьевым — это попытка понять тот уровень активности человека, на котором он, говоря словами Л.С. Выготского, не только развивается, но и строит себя. Основные тезисы новой, «возможностной» теории личности по Д.А. Леонтьеву:

1. Психология личности охватывает собой особую группу феноменов, относящихся к области «возможного», причём эти феномены не порождаются причинно-следственными закономерностями. Эти феномены не необходимы, но они и не случайны, т.е. не имеют чисто вероятностной природы.

2. Человек лишь некоторые периоды в своей жизни действует и функционирует как человек, реализуя свой человеческий потенциал, т.е. он может жить то интервалами «необходимого», то интервалами «возможного». В 3-ей редакции своей книги Психология смысла, Д.А. Леонтьев представил в обобщённом виде структуру режимов, на которых человек может жить. Эти режимы размещены на шкале от полностью детерминированного человека до полностью свободного, или «самодетерминируемого».

Д.А. Леонтье: — «В человеке есть всё то, что есть у более низкоорганизованных животных, благодаря чему он может функционировать на „животном уровне“, не включая свои специфические человеческие проявления. Траектория человека в мире является пунктирной, прерывистой, потому что отрезки функционирования на человеческом уровне перемежаются отрезками субчеловеческого функционирования» .

3. Существование в человеческой жизни помимо необходимого, сферы возможного вводит в неё измерение самодетерминации и автономии.

Даже «смыслы», «ценности» и «истины» в человеческой жизни не являются автоматическими, самостоятельно срабатывающими механизмами; они влияют на жизнь человека, только через его самоопределение по отношению к ним как субъекта.

4. На протяжении жизни у человека степень детерминированности одних и тех же психологических феноменов может изменяться.

5. Самодетерминация своей жизнедеятельности человеком, как произвольное воздействие субъекта на причинно-следственные закономерности, влияющие на эту жизнедеятельность, становится возможной через задействование рефлексивного сознания.

6. Уровень личностного развития определяет характер взаимосвязи между переменными в личности: на более низком уровне характер взаимосвязи переменных более жёсткий, и носит детерминистический характер; на более высоком уровне развития, одни выступают по отношению к другим лишь как предпосылки, не определяя их однозначно. Само же «личностное развитие протекает в направлении от генетически обусловленных универсальных структур к менее универсальным структурам, изначально существующим в модальности возможного».

7. «Эмпирическим индикатором действия в поле возможного, а не необходимого служит неспровоцированный выход за задаваемые ситуацией рамки».

Этот выход осуществляется по мере развития личности, всё более в сторону выбора осмысленных и вариативных возможностей, в противовес однозначным необходимостям.

8. По мере усложнения и совершенствования форм и механизмов человеческой жизнедеятельности и психологических процессов, их причины начинают всё больше замещаться предпосылками, которые, в отличие от причин, порождают не необходимые следствия, а возможности, тогда как их отсутствие — невозможность.

9. «Признание психологической реальности и значимости категории возможного переносит нас из ясного и чётко структурированного мира в мир, где господствует неопределённость, и совладение с её вызовом выступает залогом адаптации и эффективного функционирования». Понимание мира в котором обнаруживает себя человек как заранее неопределённого — это экзистенциальное миропонимание.

10. Введение категории возможного дополняет описание взаимодействие человека как субъекта с миром экзистенциальным измерением, и в таком «расширенном» описании обнаруживается место как для ориентации на определённость, так и для ориентации на неопределённость.

11. «Возможности никогда не воплощаются в действительности сами, это происходит только через деятельность субъекта, который воспринимает их как возможности для себя, что-то выбирает из них и делает свою „ставку“, вкладывая себя и свои ресурсы в реализацию выбранной возможности». При этом они принимает на себя ответственность за реализацию данной возможности, даёт внутреннее обязательство перед самим собой вкладывать усилия для её реализации. В этом переходе происходит трансформация: возможное — ценное (осмысленное) — должное — цель — действие.

«Возможностная» теория личности предлагается рассматривать людей, как находящихся на пути к самореализации, мерой которой и являются собственные шаги людей, сделанные в этом направлении, а также приложенные усилия. Однако самореализация, здесь — это не реализация того что заложено наследственностью или средой, но путь свободных, не детерминированных средой и наследственностью решений и выборов самого человека.

Механизмы перехода личности из режима детерминированности в режим самодетерминации — это определённые психотехнические действия или «экзистенциальные психотехники», выработанные в различных культурах, и осмысленные, преимущественно экзистенциальной философией, экзистенциальной психологией, а также диалогическим подходом к пониманию человека и его жизнедеятельности:

• Остановка, пауза — между стимулом и реакцией для включения и работы рефлексивного сознания, во время которой можно не реагировать «естественным», обычным для себя или ситуации образом, а начать выстраивать своё собственное поведение.
• Посмотри на себя со стороны. Включение рефлексивного сознания, и вдумчивое осмысление и осознание всех вариантов и альтернатив приводит к возможности сделать любой выбор.
• Расщепление чувства собственного Я, осознание несовпадения того, что я именно такой. Я как личность есть то, каким я выбираю быть, или то, каким я себя делаю.
• Выявление альтернативности любых выборов и поиск неочевидных альтернатив. Это же относится и к уже осуществлённым выборам, особенно тем, которые сделал человек не заметив этого. Выбор — это не только то, что человек ещё только должен сделать, но то что человек реально, уже делает.
• Осознание цены, которую приходится платить за каждый из возможных выборов, т.е. — экзистенциальный расчёт.
• Осознание ответственности и вкладывание себя в избранную альтернативу.

Российский психолог, доктор психологических наук, профессор факультета психологии Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова, заведующий лабораторией проблем развития личности лиц с ограниченными возможностями здоровья Московского городского психолого-педагогического университета.

Представитель научной династии российских психологов: сын А. А. Леонтьева, внук А. Н. Леонтьева.

Директор Института экзистенциальной психологии и жизнетворчества (Москва). Специалист в областях психологии личности, мотивации и смысла, теории и истории психологии, психодиагностики, психологии искусства и рекламы, психологической и комплексной гуманитарной экспертизы, а также в области современной зарубежной психологии. Автор более 400 публикаций. Лауреат премии Фонда Виктора Франкла г. Вены (2004) за достижения в области ориентированной на смысл гуманистической психотерапии. Редактор многих переводных книг ведущих психологов мира. В последние годы разрабатывает вопросы нетерапевтической практики психологической помощи, профилактики и фасилитации личностного развития на основе экзистенциальной психологии.

Видео:

Текст интервью:

(00.00.) Дмитрий Алексеевич, добрый день. Спасибо Вам большое, что согласились дать нам интервью. И первый вопрос об успехе. Вы добились в научной сфере практически всех возможных высот. Вы профессор, доктор психологических наук, Вы преподаете в лучших вузах России.
Скажите, пожалуйста, считаете ли Вы себя успешным человеком?

Дмитрий Леонтьев: Наверное, не по этому. Потому что высоты определяются не званиями, ни местом работы, ни должностями, высоты в науке определяются результатом. Результаты? С одной стороны, я получаю много обратной связи от разных людей, которые говорят о том, что им важно и нужно. С другой стороны, я сам сильно недоволен всем тем, что я делаю. Все зависит от критериев сравнения. И во многом – это наш выбор, какую себе ставить планку, с чем мы сравниваем то, что у нас реально есть. Это во многом связано и с тем, как мы решаем проблему счастья. Легко стать счастливым, если установить планку пониже, желания сделать более скромными, и критерии сравнения тоже сделать более скромные. Тогда легко оказываться на уровне, и даже выше уровня этих критериев. Если стремишься к чему-то более высокому, более неординарному, то труднее этого добиться. И разные люди предпочитают здесь разные стратегии.
Вообще я не очень люблю слово успех.

(01.52) Это очень такой распространенный критерий.

Дмитрий Леонтьев: Это очень распространенный критерий. Мудрые люди ощущали и говорили о том, что что-то не так вообще с самим понятием успеха. В частности, Виктор Франкл писал об этом. Но сравнительно недавно психологи разобрались, что именно не так. Я имею в виду авторов теории самодетерминации Эдварда Деси и Ричарда Райана. Благодаря которым у нас, в общем, сейчас в психологии мотивации укоренилось и играет большую роль разведение мотивации внешней и внутренней. Различение того, что мы делаем ради интересов и удовольствия от самого процесса, и то, что мы делали бы просто независимо от любых внешних факторов, потому что нам это нравится. Это так называемая внутренняя мотивация. А внешняя мотивация – это то, что мы делаем, чтобы что-то в результате за это получить какие-то уже другие, не имеющие отношения к самой идейности блага, чтобы нас кто-то поощрил, или избавиться от неприятностей. При этом сам процесс, то, что именно мы делаем, роли не играет. Вот это так называемая внешняя мотивация.
И большая часть жизни современного продвинутого прогрессивного человечества основана на внешней мотивации. Правда сейчас идет движение его в обратную сторону, и люди все больше и больше начинают обращать внимание на то, нравится ли им то, что они делают. Но, тем не менее, сейчас чисто количественно преобладает внешняя мотивация. И в школах учеба ради оценок, ради балов ЕГ чисто внешняя мотивация, которая отбивает интерес к сути, интерес к самому процессу. И работа.… Считается почему-то, что управление с помощью материальных благ, вознаграждений, таких вещей, как слава, успех, признание,… Что это означает? Это означает, что я сам не могу точно знать, хорошо ли то, что я делаю, но если мне говорят, что это хорошо, молодец, правильно, отлично, значит, все хорошо. Я завишу от других. Я сам не могу никак оценить собственную работу. Все оказывается в руках тех, кто меня оценивает. И оказывается, что внутренняя и внешняя мотивация очень по-разному влияют на наше развитие, на наше психологическое благополучие.
Если мы успешно добиваемся тех целей, которые мы ставим себе сами, которые связаны с нашей внутренней мотивацией, этот успех делает нас счастливее. Но если мы успешно добиваемся целей, которые ставят нам извне, и которые оцениваются извне, цели связанные с внешними мотивами, слава, богатство, успех, то достижение этих целей не делает нас счастливее.
Вот один из таких главных парадоксов. И много исследований в последние годы на эту тему убедительно подтверждают, что вот это разведение внутренней и внешней мотивации играет огромную роль в нашей жизни. И что успех, как категория, чисто внешняя мотивация, это палка о двух концах.
С одной стороны, она дает нам безусловные определенные блага, но психологически она во многом подрывает наше благополучие, внутреннее, и гармонию с самим собой.
Я всегда старался делать то, что мне нравится, то, что мне самому интересно. Я считаю большим моим счастьем то, что я действительно всю жизнь занимаюсь тем, что мне самому лично интересно.

(05.48) Можете сформулировать 3 правила успеха от Дмитрия Леонтьева?

Дмитрий Леонтьев: Я не хочу формулировать правила успеха. Не надо стремиться к успеху. Это первое правило успеха. Делать то, что тебе нравится. Доверять самому себе, доверять внутренним ощущениям, но доверять ощущениям можно при условии, что ты развиваешь в себе чувствительность к своим внутренним состояниям, к тому, что ты делаешь.
Потому что слишком большая уверенность в себе приводит к снижению чувствительности. К тому, что на самом деле с тобой происходит. Если ты заранее в себе априори уверен, и не сомневаешься, то ты не понимаешь, что на самом деле с тобой происходит. Ты идешь вперед через все стены, ломишься, не сомневаясь, что то, что ты делаешь, заведомо правильно, и при этом плохо понимаешь, что реально происходит.
Самая важная вещь, это быть чувствительным не столько к мнению и оценкам других людей, сколько к тому, что реально происходит с тобой вокруг тебя.

(07.08) Что значит для Вас счастье? И как стать счастливым?

Дмитрий Леонтьев: Я много занимался этим вопросом. Последние 30 лет в мировой психологии огромное количество исследований экспериментальных, которые достаточно убедительно показывают, от чего счастье зависит, от чего оно не зависит, в какой степени оно связано с внешними обстоятельствами, и в какой степени с тем, что в наших руках.
Оказывается, что мы сильно недооцениваем возможности собственного влияния на наше счастье. И переоцениваем влияние каких-то внешних объективных обстоятельств. Оно в основном в нас, оно в основном внутри нас. Оно связано не столько с какими-то внешними факторами, сколько с тем, что мы выбираем, какие отношения и с какими людьми мы устанавливаем, и как, в очень большой степени.
Но если совсем коротко, счастье может быть разного качества, разного уровня. Может быть такое простенькое счастье, дети. Детей легко сделать счастливыми. У них не очень большие запросы, их ожидания обычно не так трудно удовлетворить. Счастье, это если коротко, это состояние некоторого совпадения, или дистанция между желаемым и реальным, между тем, что есть, и тем, что мы хотим. Это зависит от двух вещей. От того, насколько нам удается приблизится к тому, что мы хотим, и от того, что мы хотим.

(08.48) Если привести пример, я недавно провел небольшую статистику в интернете. Сложил количество людей, которые покидают эту жизнь благодаря воздействию алкоголя, наркотикам, суициду. Получилось, что это примерно 7 млн. человек в год на планете. Ведь они тоже к счастью стремятся. В чем их ошибка, этих людей?

Дмитрий Леонтьев: Судить людей как-то не очень … Я бы здесь не говорил об ошибке, это слишком сильное слово. Потому что может быть, это ошибка, или такие вещи, как везение, невезение, благоприятные, неблагоприятные обстоятельства. Это тоже никто не отменял. Если где-то происходит какое-то торнадо, и гибнет несколько тыс. человек в стихийном бедствии, нельзя говорить о том, что кто-то сделал ошибку из погибших. Не повезло ему в данном случае. Но, конечно.… Понимаете, Вы хотите, чтобы я дал некоторый универсальный рецепт. Универсальный рецепт, это не по части психологии. Это по части популистов политиков, которые бьют себя в грудь кулаком, что они сделают всех счастливыми, они знают, как это сделать. И при этом все политики говорят примерно одно и то же.
Я с одной стороны очень долго могу говорить про разные факторы, которые делают людей более счастливыми, или менее. Это заняло бы очень много времени. Я читаю на эту тему целый курс в университете, по позитивной психологии.
Один из моментов, например, это сравнение с другими. Те люди, которые сравнивают себя с другими, они по данным исследованиям, оказываются менее счастливы, чем те, что не сравнивают себя с другими. Тем, кто оценивает свою жизнь независимо от того, что думают другие. Вот такая маленькая деталь, сравнение, не помогает нам стать счастливыми, наоборот.

(11.35) Такая концепция, которую Виктор Франкл озвучивал, и еще некоторые философы о том, что если человек стремится к счастью, то это становится навязчивой идеей.

Дмитрий Леонтьев: Да. Это верно. Стремиться к счастью, строго говоря, нельзя. Потому что счастье – это разновидность эмоций. А эмоции — это некоторые сигналы обратной связи, которые говорят нам о том, хорошо или плохо идут дела в нашей жизни, все у нас правильно или нет. Состояние счастья, это сигнал о том, что в данный момент все очень близко к идеалу, и реальность именно такая, какая должна быть, и лучше быть не может.
Но что за этим реально стоит, неизвестно. Вопросы могут быть разными. Каковы эти желания, которые получили свое удовлетворение, к чему мы стремимся. Поэтому переживания могут быть у разных людей очень похожие. А стоять за ними могут разные вещи. Кто-то может быть счастлив, у кого-то это могут быть творческие достижения, у кого-то это может быть наркотик.
Наркотики – это способ получения положительных эмоций, минуя жизнь. Неважно, что на самом деле в жизни происходит, главное, что я могу искусственно, химическим способом получить положительные эмоции, и тогда я становлюсь независим от своей жизни. И это то, что происходит, если мы сделаем счастье самоцелью. Если мы стремимся к счастью, мы стремимся к получению сигналов. А если самое главное для нас является не реальная жизнь, а получение положительных сигналов о ней, то возникает естественное желание фальсифицировать эти сигналы, убеждать себя, создавать впечатление, что все хорошо, отлично. А в самой жизни может быть как угодно. Главное – чувствовать себя хорошо.
Вот это вот та психологическая стратегия фальсификации, блокировки, которая неизбежно является следствием той идеи, если мы пытаемся стать счастливыми любой ценой, получать эти положительные сигналы. Самой короткий путь, короткое замыкание, как говорил Мартин Селигер, один из крупнейших исследователей в этой области. Есть много форм коротких замыканий, которые позволяют нам получать эти сигналы, независимо от того, что реально в жизни происходит. И это очень нездоровый путь. Да, безусловно, Франкл был одним из тех, кто очень четко это сформулировал и подчеркнул, что не может быть счастье целью. Счастье может быть только побочным продуктом реализации смыслом. А за несколько десятилетий до Франкла именно с таких же позиций практически критиковали идею принципа счастья русские религиозные философы, Соловьев, Талиев, Веденский, Бердяев. Бердяев подробнее всех анализировал как раз эту дилемму смысла – счастья. И он противопоставлял как раз идею счастья и идею направленности на смысл. И по сути, то, что развивал чуть позже Виктор Франкл, оно практически совпадает с теми позициями великих философов начала 20 века.

(15.18) Дмитрий Алексеевич, наверное, не ошибусь, если скажу, что на сегодняшний день Вы один из самых авторитетных специалистов в России в вопросе смысла жизни человека. В своей книге «Психология смыслов» Вы пишете, что работали над материалами этой книги в течение 20 лет. Скажите, пожалуйста, как и почему Вы выбрали тему смысла для столь тщательного изучения?

Дмитрий Леонтьев: Вы знаете, во многом это связано с традициями нашей психологической школы, в которой я формировался и развивался. Понятия личностного смысла было одним из центральных понятий, которые были именно в академической психологии очень подробно разработаны моими учителями, в том числе моим дедом, который много сделал для появления этого понятия. И я еще в студенческие годы этим увлекся, и обнаружил целый ряд таких белых пятен.… С одной стороны очень много важных каких-то вещей, связанных с понятием смысл, с другой стороны, много каких-то недоделок. И я стал продолжать эту работу, отталкиваясь от работ многих старших коллег, учителей, в том числе моего деда, еще со студенческих лет, начиная с дипломной работы. И я стал пытаться соединить и посмотреть разные подходы к смыслу, разные традиции, и стал изучать разные подходы, и не только в психологии, но и за пределами психологии. В своей кандидатской диссертации я описал более 20 разных подходов к смыслу мировой психологии разных теорий. Эта тема оказалась такой большой, такой неисчерпаемой, что сейчас уже не 20, сейчас уже 30 лет практически. Это конечно не единственная тема, которой я занимаюсь, но остается в центре моих интересов. Она большая, она неисчерпаемая, и делать еще много.

(17.42) Можно ли просто ответить на вопрос, в чем смысл жизни человека, Ваш личный опыт в переработке такого пласта теории

Дмитрий Леонтьев: Нельзя ответить вообще, в чем смысл жизни человека. Можно ответить только на вопрос, в чем смысл жизни конкретного человека. И может дать ответ только один этот человек. Потому что нет общего смысла жизни.
Про это еще писал на эту тему Лев Толстой в его книге «Исповедь». Это один из первых источников таких, связанных с философским осмыслением проблемы смысла. И основные вещи, к которым пришел Лев Николаевич Толстой, они сохраняют свою значимость, они во многом оказываются ключевыми для понимания смысла.
Две вещи. Первое, что понял Толстой, это то, что нельзя задавать вопрос о смысле жизни вообще. А только о смысле жизни конкретного человека. И второе. Что это не некоторая интеллектуальная конструкция, нельзя на этот вопрос ответить словами, а только самой жизнью. Сначала, говорил Лев Толстой, жизнь должна быть осмыслена, наполнена смыслом, а во вторую очередь – разум, чтобы это понять. Последовательность именно такая. Сначала должна быть некоторая осмысленность того, что ты реально делаешь. А уже во вторую очередь, как-то это попытаться сформулировать в словах не в обратном порядке. Обратный порядок не работает. Пытаться решить это, как интеллектуальную задачку, а в чем же смысл жизни? А вот, смысл жизни в этом, значит, буду так жить. Так не работает. Это говорил Лев Толстой. И это подтвердили многие после него.

(19.36) Если человек чувствует ощущение бессмысленности, это становится достаточно часто таким состоянием, с чего начать? Как действовать в этой ситуации?

Дмитрий Леонтьев: Я бы сказал, что первое — понять, что такое бывает, что это не страшно. Что если есть смысл, то любой дурак может жить. А ты попробуй, поживи, если смысла нет. Это не значит, что его так и не будет. Да, первое, что я бы посоветовал, отнестись к этому как к некоторому вызову. Да, конечно, смысл найти надо, смысл искать надо, но приходится иногда какие-то периоды и отрезки жизни проходить и проживать и без такого важного ресурса, как смысл. Кто-то из умных людей говорил когда-то, что жизнь – это пьеса с короткими актами, и длинными антрактами. И важно уметь вести себя в антрактах. Пожалуй, это главное.
Понимаете, здесь советы не работают. Я не хочу некоторые рассуждения здесь говорить, потому что не работают здесь советы. Здесь нужно работать с конкретным человеком, с его картиной мира, с его некоторыми действиями. Я бы сказал кроме этого еще, что не надо пытаться решить эту задачу интеллектуально, найти где-то через размышления. А важно развивать чувствительность, если угодно, чувство смысла. Вот что-то делаешь, чувствуешь мое – не мое. Берешься за какую-то работу, неважно по какой причине, и какое это занятие. Или случайно кто-то позвал, или деньги надо заработать. Ощущение мое — не мое. Как-то пытаешься понять, то, что ты делаешь, имеет для тебя смысл, или не имеет? Внутренняя чувствительность, какой-то внутренний компас, найти, что для тебя принесет какой-то смысл, что не принесет. Вот это важная вещь.
Трудно сказать на словах, каким образом это развивать, это вопрос конкретно психотерапевтической и другой работы. Но стратегия именно эта. Через внутреннее ощущение того, что связывает, того, что происходит между тобой и миром. Где твое, и где не твое. Где есть это ощущение. Потому что смысл в самом общем виде, это связь с какими-то общими контекстами. Это связь со всем миром, с другими людьми, с прошлым, с будущим. Если что-то имеет для меня смысл, то оно связано с моей жизнью. Если я ощущаю, что это не имеет для меня смысл, значит, оно никак не связано с моей жизнью. Значит, где-то оно само по себе в стороне от нее.
И если мы начинаем ощущать, что для нашей жизни не безразлично, что имеет смысл, то мы выходим на какие-то более широкие связи. И осмысливаем эту жизнь связанную и связанную. Связанную с какими-то другими контекстами, и связанную внутри себя. То, что она про одно, предсказуемая. Про то, что я делаю сейчас, оно как-то связано с тем, что я делал вчера и то, что я буду делать послезавтра, оно лежит в каком-то общем русле. У маленького ребенка этого нет. У животного этого нет. То, что делает маленький ребенок сейчас, совершенно не зависит от того, что он будет делать через 2 дня, и от того, что он делал вчера. Это отдельные эпизоды. А у человека эти отдельные эпизоды встраиваются, как-то связываются в едино-целую картину. Этим самим жизнь наполняется смысловыми связями внутри себя, и связями с чем-то, чего больше в нашей жизни.

(23.42) Скажите, пожалуйста, как Дмитрий Алексеевич Леонтьев определяет для себя свой смысл жизни личный?

Дмитрий Леонтьев: А никак. Я его чувствую. А словами определять его не хочу. Вот я ощущаю, что жизнь вцелом моя, есть ощущение, что она имеет смысл, она не просто так, она не случайна. Она имеет… Я могу, конечно, если постараться, найти какую-то формулировку, но она все равно будет искусственной. Я не хочу это делать. Слова меняются, а ощущения остаются. Ощущения, что это не зря, что это не просто так.
Есть замечательный такой анекдот про смысл. Очень хороший:
— Скажите, батюшка, я правильно живу?
— Правильно, сын мой! Только зря!
Вот смысл, это значит не зря. И он не имеет никакого отношения к правильности или к успеху. Это ощущение, что не зря, и не просто так. А конкретно, ради чего. Здесь возможны варианты и слова здесь не являются главными.

(24.55) Если я Вас правильно понимаю, что у каждого человека есть свой смысл жизни.

Дмитрий Леонтьев: Да.

А можно ли масштабировать этот вопрос на социальные группы, на общества, на страны, и утверждать, что у каждой социальной группы, страны, есть свой уникальный смысл?

Дмитрий Леонтьев: Сложный вопрос. Но, во-первых, смысл вовсе не уникальный.
Можно говорить так. Я в свое время рассматривал такие вопросы, как вопрос о групповой психологии. Есть такие реальные социальные группы, у них есть какой-то общий для них всех смысл, связанный с тем общим местом, которое эта группа занимает в общей жизни общества, в системе распределения труда, и т.д.
Но вот про реальные группы можно говорить про общий некоторый смысл, который цементирует эту группу. Про какие-то большие общности, вряд ли.

(26.18) Я просто хочу подвести к вопросу о национальной идее.

Дмитрий Леонтьев: У футбольной команды есть смысл, единый, общий, цементирующий. Это единая группа, которая взаимодействует, которая объединена совместной идейностью, у нее есть общий смысл, который всех футболистов объединяет.
Национальная идея, это искусственная конструкция.

(26.44) Просто есть две крайних точки зрения. Одни говорят, что у каждой страны есть своя какая-то миссия, или идея национальная. А есть те, кто утверждает, что ничего подобного нет. Я так понимаю, что Вы ко второму больше склоняетесь?

Дмитрий Леонтьев: У каждой страны есть своя культурная специфика. У каждой страны есть свои особенности образа жизни, у каждой культуры. Потому что есть страны, которые включают в себя много разных культур. И чисто исторически…
Понимаете? Если один человек учился в инженерном вузе, а другой человек учился в филологическом вузе, то первый будет в результате хорошо уметь разбираться с техническим инструментом, а другой будет хорошо и грамотно писать тексты. В силу того, что они этому обучались. И обучение тоже не случайно.
Вот культуры тоже, разные культуры, они специализируются тоже на каких-то разных вещах. Допустим, французы хорошо умеют выращивать вино. Швейцарцы делать часы. Американцы – делать изобретения. Самые разные вещи.

(28.17) А россияне?

Дмитрий Леонтьев: Россияне умеют философствовать, во-вторых, воевать. И, в-третьих, известно, что россияне плохо приспособлены к поточному производству, но хорошо решают нестандартные задачи.
В каждой культуре есть какие-то свои фишки, можно сказать. Но это не имеет никакого отношения к идее. У каждой культуры есть свое лицо. У каждой культуры есть свои сильные конкурентные преимущества, так сказать, и наоборот какие-то слабые места. Именно поэтому, все культуры обречены на взаимодействие, взаимовлияние, на обмен всем тем, что у кого получается. И в конечном итоге, до единства.
Идея… Вы знаете, очень много людям на протяжении всей истории, а особенно последние 100 лет морочили голову разными идеями. Идеями подменяют реальность. И когда говорят об идее, тем самым людей очень часто отворачивают от реальности, затрудняют. … Одна из проблем чисто психологических, это проблема контакта с реальности, понимания связи причины и следствия, понимание того, что к чему ведет, пониманию того, что реально, а что нет, где сказка, где быль.
Как раз одна из проблем, которая характерна для нашей культуры, это некоторые проблемы с различением, где идея, а где реальность, где сказка, где быль. Это как раз одна из таких слабостей российского менталитета. Для нас всегда были идеалы реальнее, чем реальность. И поэтому мы оказались немного в большей степени, чем другие культуры подвержены влиянию идей. А идеи отворачивают от реальности, и уводят от реальности.
Поэтому, мне представляется, что разговоры о национальной идее, которые сейчас идут вместо разговоров о национальной культуре, это разговоры манипулятивные, смысл которых заключается в том, чтобы отвернуть людей от реальности.
Главная проблема, главный дефицит – это понимание реальности. Откуда берутся эти идеи? Эти идеи на самом деле тоже придумываются и сочиняются некоторыми конкретными людьми, которые на самом деле ничуть не лучше этих людей.
И я опять возвращаюсь к тому, что говорил Лев Толстой, Лев Толстой в этом отношении поставил точку 150 лет назад. Невозможно сначала придумать смысл, а потом под него строить жизнь. А надо найти, что в самой жизни осмысленно, и дальше можно это как-то описать, и сформулировать. Вот именно этими словами Льва Толстого я и подытожил разговор о национальной идее.

Казалось бы, в тяжелые времена все сложнее радоваться жизни, однако на удивление многим это удается. О факторах, определяющих удовлетворенность жизнью, ощущение счастья и благополучия, рассказывает доктор психологических наук, профессор, заведующий Международной лабораторией пози­тивной психологии личности и мотивации НИУ ВШЭ Дмитрий Алексеевич Леонтьев .

Вы занимаетесь позитивной психологией. Что это за на­правление?

Оно возникло на переломе веков. До конца прошлого столетия психология в основном занималась устранением проблем, но потом люди задумались о том, что «жить - хорошо, а хорошо жить - еще лучше». Позитивная психология как раз и анализирует различие между просто «жить» и «хорошо жить». Существует множество трактовок «хорошей жизни», но в одном все сходятся: качество жизни нельзя повысить, лишь устранив все негативные факторы. Точно так же если вылечить у человека все болезни, он не станет счастливым и даже здоровым. Здоровье - это больше, чем отсутствие болезней. Основоположник позитивной психологии американец Мартин Селигман вспоминал случай из своей практики: работа с клиентом шла так хорошо, проблемы решались так быстро, что всем казалось: еще пара месяцев - и клиент станет совершенно счастливым. «Мы кончили работать, - пишет Селигман, - и передо мной сидел пустой человек». Вопреки расхожему мнению, позитивная психология имеет весьма косвенное отношение к «позитивному мышлению» - идеологии, утверждающей: улыбайся, думай о хорошем - и все наладится. Это экспериментальная наука, которую интересуют только факты. Она изучает, при каких условиях человек ощущает себя более счастливым, а при каких - менее.

Наверняка человечество задумывалось об этом и раньше. Подтвердили ли научные эксперименты распространенные ранее точки зрения?

Часть из того, что в доэмпирический период считалось само собой разумеющимся, подтвердилось, часть - нет. Например, не подтвердилось, что молодые люди счастливее пожилых: оказалось, у них выше ­интенсивность всех эмоций, но на отношении к жизни это не сказывается. Не нашла подтверждения и традиционная идея о горе от ума - о том, что интеллект отрицательно связан с ­благополучием. Интеллект не помогает, но и не мешает нам наслаждаться жизнью.

Что имеется в виду под «счастьем», «благополучием»? Ведь одно дело - чувствовать себя счастливым и другое - соответствовать общепринятым критериям благополучия.

Еще со времен Древней Греции, когда проблема счастья и благополучия встала впервые, ее рассматривали в двух аспектах: объективном и субъективном. Соответственно, несколько десятилетий назад возникли две линии исследований. Одна фокусируется на том, что называют «психологическим благополучием», то есть на особенностях личности, которые помогают человеку приблизиться к идеальной жизни. Другая изучает субъективное благополучие - оценивает, насколько жизнь человека близка к идеалу, который он сам для себя устанавливает. Выяснилось, что, какими бы достоинствами человек ни обладал, они не гарантируют счастья и благополучия: бедный, бездомный могут быть счастливыми, а богатые тоже плачут. Обнаружился еще один любопытный эффект, который немецкий психолог Урсула Штаудингер назвала парадоксом субъективного благополучия. Оказывается, многие люди оценивают качество своей жизни гораздо выше, чем можно было бы ожидать, глядя со стороны. Американский психолог Эд Динер с соавторами еще в 1990-е провел эксперимент с участием представителей разных социально неблагополучных групп - ­безработных, бездомных, тяжело больных и т. д. Исследователи спросили наблюдателей, какой процент участников эксперимента, по их мнению, считает свою жизнь в целом благополучной. Наблюдатели назвали маленькие цифры. Потом ученые опросили самих участников - и практически у всех степень удовлетворенности жизнью оказалась выше среднего.

Чем это объясняется?

Мы часто оцениваем собственное благополучие по сравнению с другими и можем использовать для этого разные критерии и системы отсчета. Кроме того, наше благополучие зависит не только от внешних обстоятельств, но и от других групп факторов. Во-первых, от склада нашей личности, характера, устойчивых характеристик, которые часто рассматриваются как унаследованные. (Действительно, исследования выявили прочную связь между нашим благополучием и благополучием наших биологических родителей.) Во-вторых, от факторов, которые мы можем контролировать: от выбора, который мы делаем, целей, которые мы ставим, отношений, которые мы выстраиваем. Наибольшее влияние на нас оказывает склад нашей личности - на него приходится 50% индивидуальных различий в сфере психологического благополучия. Все знают, что есть люди, которых ничто не может вывести из состояния благодушия и удовлетворенности, а есть те, кого ничто не может осчастливить. На долю внешних обстоятельств приходится всего 10 с небольшим процентов. И почти 40% - на то, что в наших руках, что мы сами делаем со своей жизнью.

Я бы предположила, что внешние обстоятельства больше влияют на наше благополучие.

Это типичное заблуждение. Люди в основном склонны перекладывать ответственность за собственную жизнь на какие угодно внешние обстоятельства. Это тенденция, которая в разных культурах выражена в разной степени.

А как в нашей?

Специальных исследований я не проводил, но могу сказать, что у нас в этом плане все не очень хорошо. На протяжении последних столетий в России старательно делали все, чтобы человеку не казалось, будто он контролирует свою жизнь и определяет ее результаты. Мы привыкли считать, что за все происходящее - даже за то, что мы делаем сами, - нужно благодарить царя-батюшку, партию, правительство, начальство. Это упорно воспроизводится при разных режимах и не способствует формированию ответственности за собственную жизнь. Конечно, есть люди, которые берут на себя ответственность за все, что с ними происходит, но они появляются не столько благодаря, сколько вопреки социокультурному давлению.

Отрицание ответственности - признак инфантилизма. Чувствуют ли себя инфантильные люди более благополучными?

Благополучие определяется тем, как удовлетворяются наши потребности и насколько наша жизнь близка к тому, что мы хотим. Дети, как правило, гораздо счастливее взрослых, потому что их желания легче удовлетворить. Но при этом их счастье от них самих почти не зависит: потребности детей обеспечивают те, кто о них заботится. Сегодня инфантилизм - бич нашей и не только нашей культуры. Мы сидим с открытыми клювиками и ждем, что добрый дядя все для нас сделает. Это детская позиция. Мы можем быть очень счастливыми, если нас балуют, опекают, холят и лелеют. Но, если волшебник в голубом вертолете не прилетит, мы не будем знать, что делать. У психологически взрослых людей степень благополучия в целом ниже, поскольку у них больше ­потребностей, которые к тому же не так просто удовлетворить. Зато они в большей степени контролируют свою жизнь.

Не считаете ли вы, что готовность брать на себя ответственность за собственное благополучие отчасти определяется религией?

Не думаю. В России сейчас религиозность поверхностная. Хотя православными себя называет порядка 70% населения, не больше 10% из них ходят в церковь, знают догматику, правила и отличаются по своим ценностным ориентациям от неверующих. ­Социолог Жан Тощенко, описавший этот феномен в 1990-х, назвал его парадоксом религиозности. Позже обнаружился разрыв между отнесением себя к православию, с одной стороны, и доверием к церкви, и даже верой в Бога - с другой. Мне кажется, выбор религии в разных культурах отображает, скорее, менталитет и потребности людей, а не наоборот. Посмотрите на трансформацию христианства. Протестантская этика возобладала в странах северной Европы, где людям приходилось бороться с природой, а на изнеженном юге укрепился эмоционально заряженный католицизм. В наших широтах людям требовалось обоснование не работе и не радости, а страданию, к которому они привыкли, - и у нас привился страдальческий, жертвенный вариант христианства. В целом степень влияния православия на нашу культуру мне кажется преувеличенной. Есть вещи более глубинные. Взять, например, ­сказки. У других народов они кончаются хорошо, потому что герои прилагают к этому усилия. В наших же сказках и былинах все происходит по щучьему велению или устраивается само собой: человек лежал на печи 30 лет и три года, а потом вдруг встал и пошел совершать подвиги. Лингвист Анна Вержбицкая, анализировавшая особенности русского языка, указывала на обилие в нем бессубъектных конструкций. Это отражение того, что происходящее часто не является для говорящих следствием собственных действий: «хотели как лучше, а получилось как всегда».

Влияют ли география и климат на субъективное благополучие?

Передвигаясь по стране, я замечаю: чем дальше на юг (начиная с Ростова, Ставрополья), тем больше удовольствия люди получают от жизни. Они чувствуют ее вкус, стараются обустроить свое повседневное пространство так, чтобы ощущать радость. То же самое в Европе, особенно в южной: там люди смакуют жизнь, для них каждая минута - удовольствие. А чуть севернее, и вся жизнь - уже борьба с природой. В Сибири, на Дальнем Востоке у людей порой ­возникает безразличие к среде обитания. Не важно, какие у них дома, - главное, чтобы там было тепло. Это очень функциональное отношение. Они почти не получают удовольствия от повседневности. Я, конечно, обобщаю, но такие тенденции ощущаются.

В какой степени материальное благосостояние определяет ­благополучие человека?

В бедных странах - в очень большой степени. Там у жителей не удовлетворены многие базовые потребности, и, если их удовлетворить, люди чувствуют себя увереннее и счастливее. Но в какой-то момент это правило перестает действовать. Исследования показывают, что в некоей точке происходит перелом и рост благосостояния теряет однозначную связь с благополучием. Эта точка - там, где начинается средний класс. У его представителей удовлетворены все основные потребности, они хорошо питаются, у них есть крыша над головой, медицинское обслуживание, возможность дать образование детям. Дальнейший рост их счастья зависит уже не от материального благополучия, а от того, как они распоряжаются своей жизнью, от их целей и взаимоотношений.

Если говорить о целях, то что важнее: их качество или факт их достижения?

В большей степени важны сами цели. Они могут быть нашими собственными, а могут исходить от других людей - то есть могут быть связаны с внутренней или с внешней мотивацией. Различия между этими типами мотивации были выявлены в 1970-х годах. Руководствуясь внут­ренней мотивацией, мы получаем удовольствие от самого процесса, внешней - стремимся к результатам. Реализуя внутренние цели, мы делаем то, что нам нравится, и становимся счастливее. Достигая внешних целей - самоутверждаемся, получаем славу, богатство, признание и больше ничего. Когда мы делаем что-то не по собственному выбору, а потому, что это приведет к росту нашего статуса в сообществе, мы чаще всего не становимся психологически благополучнее. Внешняя мотивация, однако, не всегда плоха. Она определяет огромную часть того, чем занимаются люди. Учеба в институтах, школах, разделение труда, любое действие, совершенное не для себя, чтобы порадовать близкого, сделать ему приятное, - это внешняя мотивация. Если мы произ­водим не то, что потребляем сами, а то, что относим на рынок, - это тоже внешняя мотивация. Она менее приятна, чем внутренняя, но не менее полезна - исключать ее из жизни нельзя и не нужно.

Работа зачастую тоже связана с внешней мотивацией. Это отражается, например, в высказывании «бизнес, ничего личного». Логично предположить, что такое отношение плохо сказывается, во-первых, на нашем благополучии и, во-вторых, на результатах самой работы.

Австрийский психолог Виктор Франкл говорил, что смысл труда для человека заключается именно в том, что он вносит в свою работу как личность поверх служебных инструкций. Если руководствоваться принципом «бизнес, ничего личного», работа лишается смысла. Теряя личное отношение к труду, люди теряют внутреннюю мотивацию - сохраняется только внешняя. А она всегда приводит к отчуждению от собственной работы и, как следствие, к неблагоприятным психологическим последствиям. Страдает не только душевное и ­физическое ­здоровье, но и результаты труда. Первое время они могут быть неплохими, но постепенно обязательно ухудшаются. Безусловно, некоторые виды ­деятельности провоцируют обезличивание - например, работа на конвейере. А вот на работе, требующей принятия решений, творческого вклада, без личности не обойтись.

На каких принципах должна строиться работа в компании, чтобы люди не только выдавали хороший результат, но и чувст­вовали себя реализованными, довольными, счастливыми?

Еще в конце 1950-х американский социальный психолог Дуглас Макгрегор сформулировал теории Х и Y, описывающие два разных отношения к сотрудникам. В «Теории Х» работники рассматривались как незаинтересованные ленивые люди, которых надо жестко «строить» и контролировать, чтобы они что-то начали делать. В «Теории Y» люди - носители разнообразных потребностей, которым многое может быть интересно, в том числе работа. Им не требуются кнут и пряник - их нужно заинтересовать, чтобы направить их активность в нужное русло. На Западе уже в те годы начался переход от «Теории Х» к «Теории Y», мы же во многом умудрились застрять на «Теории Х». Это надо исправлять. Я не говорю о том, что компания должна стремиться удовлетворить все потребности сотрудников и сделать их счастливыми. Это ­патерналистская позиция. Более того, это ­невозможно: полностью удовлетворить человека трудно - в новых обстоятельствах у него возникают новые ­запросы. У Абрахама Маслоу есть статья «О низких жалобах, высоких жалобах и мета­жалобах» , в которой он показал, что по мере улучшения условий труда в организации число жалоб не уменьшается. Меняется их качество: в одних компаниях люди жалуются на сквозняки в цехах, в других - на ­недостаточный учет индивидуального вклада при подсчете зарплаты, в третьих - на отсутствие профессионального роста. Кому суп жидок, кому жемчуг мелок. Руководителям следует так выстраивать отношения с сотрудниками, чтобы те ощущали ответственность за то, что с ними происходит. Люди должны понимать: то, что они получают от организации: зарплата, бонусы и т. д. - напрямую зависит от их вклада в работу.

Вернемся к разговору о целях. Насколько важно иметь в жизни большую, глобальную цель?

Не стоит путать цель со смыслом. Цель - это конкретный образ того, чего мы хотим достичь. Глобальная цель может сыграть в жизни негативную роль. Цель обычно жесткая, а жизнь - гибкая, постоянно меняющаяся. Следуя одной поставленной в молодости цели, можно не заметить, что все изменилось и появились другие более интересные пути. Можно застыть в одном состоянии, стать рабами самих себя в прошлом. Вспомните древнюю восточную мудрость: «Если ты чего-то очень сильно хочешь, то ты добьешься этого и больше ничего». Достижение цели может сделать человека несчастным. В психологии описан синдром Мартина Идена, названный по имени героя одноименного романа Джека Лондона. Иден поставил себе амбициозные труднореализуемые цели, достиг их в относительно молодом возрасте и, почувствовав разочарование, совершил суицид. Зачем жить, если цели достигнуты? Смысл жизни - это другое. Это ощущение направленности, вектора жизни, которое может реализовываться в разнообразных целях. Оно позволяет человеку действовать гибко, отказываться от одних целей, заменять их другими в рамках того же смысла.

Смысл жизни нужно для себя четко сформулировать?

Не обязательно. Лев Толстой в «Исповеди» рассказывает, что он понял: во-первых, нужно ставить вопрос не о смысле жизни вообще, а о ­собственном смысле жизни, и, во-вторых, не надо искать формулировок и следовать им - важно, чтобы сама жизнь, каждая ее минута была осмысленна и позитивна. И тогда такую жизнь - реальную, а не ту, какой она, по-нашему, должна быть, - можно уже интеллектуально осмыслить.

Связано ли ощущения благополучия со свободой?

Да, причем в большей степени с экономической, чем с политической. Одно из недавних исследований ­американского социолога Рональда Инглхарта с соавторами, которое обобщало мониторинговые данные по полусотне стран за 17 лет, показало, что ощущение свободы выбора предсказывает примерно 30% индивидуальных различий в удовлетворенности людей своей жизнью. Это означает, среди прочего, что сделка «обмен свободы на благополучие» во многом иллюзорна. Хотя в России, скорее всего, ее совершают неосознанно, двигаясь по пути наименьшего сопротивления.

Вы хотите сказать, что в России люди не чувствуют себя свободными?

Несколько лет назад мы с социологами провели исследование, подтвердившее, что у нас большинству людей свобода, скорее, безразлична. Но есть и такие, кто ее ценит, - у них, как оказалось, отношение к жизни более осмысленное, продуманное, они ощущают контроль над собственными действиями и склонны брать на себя ответственность, в том числе за то, как их поступки повлияют на других. Свобода и ответственность - ­взаимосвязанные вещи. Большинству свобода с такой нагрузкой не нужна: они не хотят ни за что отвечать ни перед собой, ни перед другими.

Как можно повысить удовлетворенность жизнью и уровень собственного благополучия?

Поскольку это во многом связано с удовлетворением потребностей, нужно обратить внимание на их качество. Можно зафиксироваться на одних и тех же потребностях и бесконечно повышать планку: «не хочу быть столбовою дворянкой, а хочу быть вольною царицей». Конечно, такие потребности важно удовлетворять, но еще важнее качественно их развивать. Необходимо искать в жизни что-то новое, кроме того, к чему мы привыкли и что нам навязывают, а также ставить перед собой цели, достижение которых зависит от нас самих. Молодое поколение сейчас больше, чем старшее, занимается саморазвитием в разных сферах: от спорта до искусств. Это очень важно, потому что дает инструмент и для удовлетворения собственных потребностей, и для их качественного развития.

Однако нужно понимать: само по себе удовлетворение - не самоцель, а некий промежуточный индикатор. В чем-то неудовлетворенность может быть полезна, а удовлетворенность - плоха. У писателя Феликса Кривина была такая фраза: «Требовать от жизни удовлетворения - значит вызывать ее на дуэль. А там уж как повезет: или ты ее, или она тебя». Об этом не стоит забывать.

Леонтьев Дмитрий Алексеевич, Москва

Доктор психологических наук, профессор.

Заведующий Международной лабораторией позитивной психологии, личности и мотивации, профессор департамента психологии факультета социальных наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики». Член Ученого совета НИУ ВШЭ.

Директор издательства и научно-производственной фирмы «Смысл» и Института экзистенциальной психологии и жизнетворчества.

Член профессиональных организаций: Московское психологическое общество (зам. председателя Совета), Московская ассоциация гуманистической психологии, Международная ассоциация эмпирической эстетики (IAEA), Международное общество теоретической психологии (ISTP), Международное общество культурных исследователей в области теории деятельности (ISCRAT), Международное общество истории психологии и наук о поведении (CHEIRON), Международное общество исследований развития поведения (ISSBD), Международное общество эмпирических исследований литературы (IGEL).

Член редакционных коллегий профессиональных изданий: «Психологический журнал», Journal des Viktor-Frankl-Instituts (Austria, Vienna), «Московский психотерапевтический журнал», «Культурно-историческая психология», «Психология. Журнал Высшей школы экономики».

Окончил факультет психологии Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова в 1982 году.

В 1988 году защитил кандидатскую диссертацию на тему «Структурная организация смысловой сферы личности», в 1999 году - докторскую диссертацию на тему «Психология смысла».

Научные интересы: Д.А. Леонтьев - автор оригинальной концепции психологии смысла и общепсихологической концепции личности; ведущий представитель экзистенциального подхода в России, один из последовательных разработчиков экзистенциального подхода к пониманию человека и исследований в рамках позитивной психологии. В последние годы разрабатывает вопросы нетерапевтической практики психологической помощи, профилактики и фасилитации личностного развития на основе экзистенциальной психологии.

На основе пристрастного и многостороннего анализа различных психологических теорий, а также более широкого взгляда на развитие социальных и гуманитарных наук, Д.А. Леонтьев обосновывает и развивает представление о личности как единстве возможного и необходимого, в рамках которого человек может, задействуя рефлексивное сознание, выходить за границы необходимого в возможное.

Создатель издательства «Смысл» и Института экзистенциальной психологии и жизнетворчества.

Д.А. Леонтьев - один из самых узнаваемых и публикующихся в России и за рубежом современных отечественных психологов, автор многочисленных научных и популярных работ по проблемам психологии личности,мотивации, саморегуляции, психологической экспертизы, методологии психологии и оказания психологической помощи (более 400), в том числе книг «Очерк психологии личности», «Введение в психологию искусства», «Психология смысла», «Тематический апперцептивный тест» и др.

С 1982 г. преподает на факультете психологии МГУ им. М.В. Ломоносова: на кафедре общей психологии, с 2013 г. - на кафедре психологии личности; доцент, профессор.

В 2009-2012 гг. заведовал лабораторией проблем развития личности лиц с ограниченными возможностями здоровья МГППУ.

С 2011 г. работает в НИУ ВШЭ.

С 1994 г. член редколлегии журнала «Психологический журнал», с 2004 г. - журнала «Психология. Журнал Высшей школы экономики», с 2005 г. - журнала «Культурно-историческая психология». В 2006-2013 гг. - выпускающий редактор журнала «The Journal of Positive Psychology».

Награды:

• Лауреат премии фонда Виктора Франкла г. Вена (Австрия) за достижения в области ориентированной на смысл гуманистической психотерапии;
• Почетный профессор Пермского государственного института искусств и культуры.

Участие в конкурсе «Золотая Психея»

• «Международная научно-практическая конференция «Личность в эпоху перемен: mobilis in mobili»» , 17-18 декабря 2018, Москва (в номинации «Событие года в жизни сообщества», 2018 г.), лауреат
• «Жизнетворческие уроки Антуана де Сент-Экзюпери» , мастер-класс (в номинации «Мастер-класс года для психологов», 2017 г.), победитель
• «А.Ф. Лазурский (1874-1917). Теория личности: 100 лет забвения и развития» , комплекс мероприятий, посвященных 100-летию со дня смерти А.Ф. Лазурского: монография, международная конференция, памятная доска (в номинации «Проект года в психологической науке», 2017 г.), лауреат
• «Научное наследие А.А. Леонтьева» , научно-исследовательский проект, выполненный по гранту Российского гуманитарного научного фонда № 15-06-10942а (в номинации «Проект года в психологической науке», 2017 г.), лауреат
• , образовательно-просветительская программа дополнительного образования (в номинации «Психологический инструмент года», 2016 г.), номинант
• «Всероссийская конференция с международным участием "От истоков к современности" 130 лет организации психологического общества при Московском университете» , 29 сентября - 1 октября 2015 года (в номинации «Событие года в жизни сообщества», 2015 г.), победитель
• «Каузометрия в исследованиях психологического времени и жизненного пути личности: прошлое, настоящее, будущее» , международная конференция и печатные издания, посвященные 25-летию каузометрического подхода (в номинации «Проект года в психологической науке», 2008 г.), победитель
• «Живая классика» , книжная серия (в номинации «Проект года в психологической науке», 2003 г.), номинант
• «К. Левин "Динамическая психология: избранные труды"» , (в номинации «Лучший проект в научной психологии», 2001 г.), номинант
• , (в номинации «Лучший проект в психологическом образовании», 2001 г.), лауреат

Психология личности в трудах отечественных психологов Куликов Лев

Внутренний мир личности . Д. А. Леонтьев

Внутренний мир личности. Д. А. Леонтьев

Смысл жизни

Итак, мы рассмотрели второй уровень структуры личности – ценностно-смысловое измерение ее существования, ее внутренний мир. Источниками и носителями значимых для человека смыслов являются его потребности и личностные ценности, отношения и конструкты. В их форме в личности человека представлены все смыслы, образующие основу его внутреннего мира, определяющие динамику его эмоций и переживаний, структурирующих и трансформирующих его картину мира на ее ядро – мировоззрение. Все сказанное относится к любым смыслам, устойчиво укорененным в личности. Но на одном из этих смыслов стоит остановиться отдельно, поскольку по своей глобальности и роли в жизни человека он занимает совершенно особое место в структуре личности. Это смысл жизни.

Вопрос, в чем состоит смысл жизни, не входит в компетенцию психологии. В сферу интересов психологии личности входит, однако, вопрос о том, какое влияние оказывает смысл жизни или переживание его отсутствия на жизнь человека, а также проблема психологических причин утраты и путей обретения смысла жизни. Смысл жизни – это психологическая реальность независимо от того, в чем конкретно человек видит этот смысл.

Одним фундаментальным психологическим фактом является широкое распространение чувства смыслоутраты, бессмысленности жизни, прямым следствием которого является рост самоубийств, наркомании, насилия и психических заболеваний, в том числе специфических, так называемых ноогенных неврозов – неврозов смыслоутраты (Франкл В.). Вторым фундаментальным психологическим фактом является то, что на бессознательном уровне определенный смысл и направленность жизни, цементирующие ее в единое целое, складываются у каждого человека уже к 3–5 годам и могут быть выявлены в общих чертах экспериментально-психологическими и клинико-психологическими методами (Adier A.). Наконец, третьим фактом является определяющая роль именно этой объективно сложившейся направленности жизни. Она несет в себе истинный смысл, а любые попытки сконструировать себе смысл жизни умозрительным рассуждением, интеллектуальным актом будут быстро опровергнуты самой жизнью. Лучше всего это иллюстрирует история духовных исканий Льва Толстого. После нескольких неудачных попыток найти смысл жизни и затем строить свою жизнь в соответствии с ним Толстой понял ошибочность самого подхода. «Я понял, что для того, чтобы понять смысл жизни, надо прежде всего, чтобы сама жизнь была не бессмысленна и зла, а потом уже – разум, для того, чтобы понять ее…… Я понял, что, если я хочу понять жизнь

Таким образом, можно утверждать, что жизнь любого человека, поскольку она к чему-то устремлена, объективно имеет смысл, который, однако, может не осознаваться человеком до самой смерти. Вместе с тем жизненные ситуации (или психологические исследования) могут ставить перед человеком задачу на осознание смысла своей жизни. Осознать и сформулировать смысл своей жизни – значит оценить свою жизнь целиком. Не все успешно справляются с этой задачей, причем это зависит не только от способностей к рефлексии, но и от более глубинных факторов. Если моя жизнь объективно имеет недостойный, мелкий или, более того, аморальный смысл, то осознание этого ставит под угрозу мое самоуважение. Чтобы сохранить самоуважение, я внутренне бессознательно отрекаюсь от истинного смысла моей реальной жизни и заявляю, что моя жизнь лишена смысла. На деле за этим стоит то, что моя жизнь лишена достойного смысла, а не то, что она не имеет смысла вообще. С психологической точки зрения главным является не осознанное представление о смысле жизни, а насыщенность реальной повседневной жизни реальным смыслом. Как показывают исследования, существует много возможностей обрести смысл. То, что придает жизни смысл, может лежать и в будущем (цели), и в настоящем (чувство полноты и насыщенности жизни), и в прошлом (удовлетворенность итогами прожитой жизни). Чаще всего смысл жизни и мужчины и женщины видят в семье и детях, а также в профессиональных делах.

Свобода, ответственность и духовность

О свободе и ответственности написано в психологической литературе немало, но преимущественно либо в публицистическом ключе, либо со сциентистским скепсисом, развенчивающим их «с научной точки зрения». И то и другое свидетельствует о бессилии науки перед этими феноменами. Приблизиться к их пониманию, на наш взгляд, можно, раскрыв их связь с традиционно изучаемыми в психологии вещами, однако избегая при этом упрощения.

Свобода подразумевает возможность преодоления всех форм и видов детерминации, внешней по отношению к человеческому глубинному экзистенциальному Я. Свобода человека – это свобода от причинных зависимостей, свобода от настоящего и прошлого, возможность черпать побудительные силы для своего поведения в воображаемом, предвидимом и планируемом будущем, которого нет у животного, но и не у каждого человека оно есть. Вместе с тем человеческая свобода является не столько свободой от названных выше связей и зависимостей, сколько их преодолением; она не отменяет их действие, но использует их для достижения необходимого результата. В качестве аналогии можно привести самолет, который не отменяет закон всемирного тяготения, однако отрывается от земли и летит. Преодоление притяжения возможно именно благодаря тому, что силы тяготения тщательно учтены в конструкции самолета.

Позитивную характеристику свободы необходимо начать с того, что свобода является специфической формой активности. Если активность вообще присуща всему живому, то свобода, во-первых, является осознанной активностью, во-вторых, опосредованной ценностным «для чего», и, в-третьих, активностью, полностью управляемой самим субъектом. Другими словами, эта активность контролируется и в любой ее точке может быть произвольно прекращена, изменена или обращена в другом направлении. Свобода, тем самым, присуща только человеку, однако не каждому. Внутренняя несвобода людей проявляется прежде всего в непонимании действующих на них внешних и внутренних сил, во-вторых, в отсутствии ориентации в жизни, в метаниях из стороны в сторону и, в-третьих, в нерешительности, неспособности переломить неблагоприятный ход событий, выйти из ситуации, вмешаться в качестве активной действующей силы в то, что с ними происходит.

Ответственность в первом приближении можно определить как сознавание человеком своей способности выступать причиной изменений (или противодействия изменениям) в окружающем мире и в собственной жизни, а также сознательное управление этой способностью. Ответственность является разновидностью регуляции, которая присуща всему живому, однако ответственность зрелой личности – это внутренняя регуляция, опосредованная ценностными ориентирами. Такой орган человека, как совесть, непосредственно отражает степень рассогласования поступков человека с этими ориентирами.

При внутренней несвободе не может быть полноценной личностной ответственности, и наоборот. Ответственность выступает как предпосылка внутренней свободы, поскольку, лишь осознавая возможность активного изменения ситуации, человек может предпринять попытку такого изменения. Однако верно и обратное: лишь в ходе активности, направленной вовне, человек может прийти к осознанию своей способности влиять на события. В своей развитой форме свобода и ответственность неразделимы, выступают как единый механизм саморегулируемой произвольной осмысленной активности, присущей зрелой личности в отличие от незрелой.

Вместе с тем пути и механизмы становления свободы и ответственности различны. Путь становления свободы – это обретение права на активность и ценностных ориентиров личностного выбора. Путь становления ответственности – это переход регуляции активности извне вовнутрь. На ранних стадиях развития возможно противоречие между спонтанной активностью и ее регуляцией как разновидность противоречия между внешним и внутренним. Противоречие между свободой и ответственностью в их развитых зрелых формах невозможно. Напротив, их интеграция, связанная с обретением личностью ценностных ориентиров, знаменует переход человека на новый уровень отношений с миром – уровень самодетерминации – и выступает предпосылкой и признаком личностного здоровья.

Подростковый возраст является критическим с точки зрения формирования личности. На его протяжении последовательно формируется ряд сложных механизмов, знаменующих переход от внешней детерминации жизни и деятельности к личностной саморегуляции и самодетерминации, кардинальную смену движущих сил личностного развития. Источник и движущие силы развития в ходе этих изменений смещаются внутрь самой личности, которая обретает способность преодолевать обусловленность ее жизнедеятельности ее жизненным миром. Наряду с формированием соответствующих личностных механизмов – свободы и ответственности – происходит их содержательное ценностное наполнение, что выражается в формировании индивидуального мировоззрения, системы личностных ценностей и, в конечном счете, в обретении человеком духовности как особого измерения личностного бытия (Франкл В.).

О духовности следует сказать несколько слов особо. Духовность, как и свобода и ответственность, – это не особая структура, а определенный способ существования человека. Суть его состоит в том, что на смену иерархии узколичных потребностей, жизненных отношений и личностных ценностей, определяющей принятие решений у большинства людей, приходит ориентация на широкий спектр общечеловеческих и культурных ценностей, которые не находятся между собой в иерархических отношениях, а допускают альтернативность. Поэтому принятие решений зрелой личностью – это всегда свободный личностный выбор среди нескольких альтернатив, который, вне зависимости от его исхода, обогащает личность, позволяет строить альтернативные модели будущего и тем самым выбирать и создавать будущее, а не просто прогнозировать его. Без духовности поэтому невозможна свобода, ибо нет выбора. Бездуховность равнозначна однозначности, предопределенности. Духовность есть то, что сплавляет воедино все механизмы высшего уровня. Без нее не может быть автономной личности. Только на ее основе может обрести плоть основная формула развития личности: сначала человек действует, чтобы поддержать свое существование, а потом поддерживает свое существование ради того, чтобы действовать, делать дело своей жизни (Леонтьев А. Н.).